Все началось с появления EKRE, как бы нарочно придуманной для нагнетания напряженности в здешнем обществе. Какое-то время EKRE даже входила в состав правительства, но за этим ничего не последовало, поскольку другие партии перенимать их тактику не стали, поэтому со временем испуг от появления EKRE улетучился.
Напряженность в обществе на какое-то время повысили и события в Центристской партии, где смена руководства повлекла за собой выход из нее ряда ее видных деятелей. Правда, в последнее время популярность этой партии вроде бы восстанавливается, так что никуда она не денется.
То же касается и соцдемов, выведенных из состава правительства. Ничего трагичного для них в этом нет, поскольку у них – устоявшийся электорат. Появление их в лагере оппозиции вроде бы должно ослабить позицию правительства, хотя они и там могут стать яблоком раздора.
Реформисты пока держатся, и это, кажется, неплохо у них получается.
Не совсем понятно, почему Eesti 200, чей рейтинг опустился, как говорится, ниже плинтуса, никак не реагирует на это. Неужто ее время еще не пришло – или уже прошло?
Самой алчной выглядит партия Isamaa, чей рейтинг сейчас непомерно высок, только что за этим кроется? Если в свое время, при Марте Лааре, Isamaa боролась за восстановление независимости ЭР, хотя не забывала и о рейтинге, то сейчас осталась только забота о рейтинге, а все остальное, как говорится, трава не расти.
Понятно, что со временем борьба за восстановление независимости ЭР не могла не перерасти в борьбу за процветание восстановившей независимость Эстонии, которая обернулась склокой и отнюдь не всегда вела к этой цели.
Выбор пути
Впрочем, темы, поддерживаемые большинством даже в парламенте, у нас все же есть: это и укрепление обороноспособности страны, и проведение языковой реформы.
К сожалению, никуда не делись и темы, порожденные отнюдь не избытком ума: лишение серопаспортников права на участие в местных выборах, что однозначно повышает разобщенность общества. И попытки разобраться с местными православными, словно у нас не было 1923 года, когда тоже стали недоступными отношения с тогдашним московским патриархом Тихоном, гонимым советской властью, что и побудило здешних православных обратиться к Константинопольскому патриарху Мелетию IV, который даровал им автономию.
Сказка эта закончилась в 1940 году, когда Эстония была включена в состав СССР. Впрочем, Московскую патриархию реанимировали тоже лишь в 1943 году, а в Эстонии она стала реальностью летом 1990 года, когда патриархом Московским избрали здешнего митрополита Алексия.
После смерти Алексия II в декабре 2008 года его преемником стал митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, считающий правление Владимира Путина «чудом Божьим», с чем согласны далеко не все, в том числе – и в Эстонии.
Есть ли у Эстонии будущее?
На волне политических выкрутасов американского президента Дональда Трампа пошли разговоры о необходимости найти нового лидера западного общества.
Нехватка лидеров ощущается и в Эстонии, где можно упомянуть разве что бывшего премьер-министра Каю Каллас, которая так и не научилась верховодить здешним стадом, зато в Евросоюзе, где уровень политической ответственности намного выше, ее звезда ярко засияла на тамошнем небосводе.
Нечто похожее произошло и с ее однофамилицей Кристиной Каллас, которой удалось запустить языковую реформу, что в течение десятилетий никому не удавалось.
Сегодня же наличие лидерских качеств начинает бросаться в глаза прежде всего в среде молодых русскоязычных политиков (Владимир Свет, Алексей Яшин), тогда как эстоноязычная молодежь продолжает вариться в своей запеканке и всем вроде бы довольна.
Что касается наших партий, то они пребывают как бы в одной весовой категории, где могут меряться силами между собой, но явного лидера среди них нет.
Не очень много надежд и на то, что может сложиться какая-то «могучая» коалиция, поскольку нет общей идеи, которая могла бы сплотить их.
Это значит, что Эстония оказалась на распутье: либо не суетясь готовиться к уходу в небытие, либо попробовать воспользоваться потенциалом прибывающих сюда иммигрантов для построения условно новой Эстонии, способной и в будущем оставаться на карте мира суверенной единицей.
При низкой рождаемости без иммигрантов не обойтись, да и настоящий расцвет всемирной иммиграции ведь еще впереди.
Что же касается интеграции новых иммигрантов, то вряд ли стоит опасаться повторения случившегося с предыдущей волной иммиграции, завезенной сюда с целью русификации Эстонии. Часть этой публики покинула Эстонию после вывода отсюда российских войск, часть затаилась, став кормовой базой для некоторых наших партий, что позволило растянуть интеграцию на многие годы.
Интеграция новых иммигрантов будет происходить в совершенно ином формате и совсем иными темпами, ибо они едут сюда по собственной воле.
