В преддверии Пасхи Христовой протоиерей Игорь Прекуп рассказал, как сохранить отношения, которые рушатся из-за войны, и с какими мыслями готовиться встречать главный праздник всех православных христиан.
– В 2023 году многие встречают Пасху Христову в угнетенном состоянии духа, с тревогой и печалью. События в Украине стали причиной того, что огромное количество родственных и дружеских связей были разорваны, это оставило в душах людей зияющие раны. Можно ли восстановить то, что было разорвано, сохранить то, что еще висит на волоске?
– Знаете, нелегко давать какие-то общие советы, потому что все очень индивидуально. Даже не только ситуации, а восприятие каждого человека – особенное. Чтобы дошло до сердца, одному скажешь так, а другому – иначе, но я попробую…
В первую очередь – не надо кривить душой. Ради того, чтобы сохранить отношения, не надо поддерживать то, что ты считаешь ложным. Не надо лгать ни себе, ни людям. Это не значит, что обязательно нужно выпячивать свою позицию, и тем более не надо делать это перед дорогими сердцу людьми. Но при этом надо проявлять элементарные чуткость и деликатность. Надо понимать, что, если свою позицию ты обозначил, а человек слушать твои доводы не расположен, не нужно лезть и доказывать. Потому что достаточно того, что человек не лжет, душой не кривит, повода думать о себе не соответствующим истине образом не дает – все. Вот это необходимый предел. Дальше надо все-таки позаботиться уже о сохранении того, что можно сохранить.
У меня есть друг, с которым я, зная его отношение, просто опасался общаться. Мне по-человечески очень тяжело соприкасаться с позицией, которую я считаю результатом пропаганды, а в отношении очень близких людей это особенно тяжело. И вот я долгое время с ним не общался, опасаясь, что он вызовет во мне такие чувства, которые я к нему питать не хочу. Я человек, у меня тоже нормальные человеческие реакции могут быть, и я могу сдерживаться внешне, но внутреннее буду переживать то же самое, что и любой другой, разве что справляться буду по-другому.
Но все-таки мы встретились, и оба аккуратно постарались не касаться этой темы. Это не то же самое, что игнорировать ситуацию или делать вид, что ничего не происходит, это совсем другое. Мы позиции друг друга знаем. Но мы же можем относиться друг к другу как к искренне заблуждающимся. Я не против, чтобы он так относился ко мне. И тогда постараемся сохранить хотя бы то, что возможно сохранить. Понимаете, миролюбие вполне совместимо с правдолюбием. Трудно совместимо, но совместимо, если человек этого искренне хочет, тогда он знает, где ему остановиться в своем правдолюбии. Но для этого надо, чтобы миролюбие и миротворчество были основным стержнем. Тогда правдолюбие не будет переходить в правдорубие. И тогда можно будет что-то сохранить, если вторая половина так же настроена. Если же нет, если цель во что бы то ни стало – убедить в своей правоте, сохранить отношения становится невозможно. Все возможно, пока нет навязывания той или иной позиции.
Отвоевывать территорию любви
– Иногда трудно удержаться, чтобы не высказаться за или против, не ввязаться в спор, не подчеркнуть свою точку зрения…
– Можно быть сколько угодно убежденным в своей правоте, в святости дела, за которое ты стоишь, но, когда ты начинаешь навязывать свою – хоть трижды правильную и справедливую точку зрения! – это уже агрессия. Ты вторгаешься в мир другого человека, конечно, из лучших побуждений, чтобы навести там порядок в мозгах, чтобы просто взять и совершить в нем внутренний переворот от тьмы к свету. Но это его мир, суверенный, и не надо проводить спецоперацию внутри ближнего даже при наличии для этого веских оснований. Надо, по возможности, конечно, помогать человеку что-то понять и не оставлять надежд и даже попыток, если видно какой-то сдвиг и ты можешь человеку что-то объяснить. Но до тех пор, пока нет хотя бы признака расположенности слушать, – не стоит.
Даже Конституция гарантирует человеку право думать так, как он считает нужным, и выражать свои мысли у него тоже право есть, о чем, кстати, часто забывают наши общественно-политические деятели. Советское наследие – такой мощный балласт, его не так-то легко выветрить. Ну да ладно.
Так вот, что касается семей, что касается общества… Наше дело постараться не допустить, чтобы война разрасталась. Это значит, мы должны этой войне препятствовать: каждый на своем месте, каждый в своей роли. Воин должен добиваться прекращения войны теми средствами, которые в его распоряжении, а человек, который живет в тылу, – тем более в таком относительно глубоком тылу, как мы – все-таки должен с войной бороться по-другому.
Он не должен войне позволить проникнуть в наше общество. Максимально локализовать войну, не давать ей здесь места. Кто-то думает, что он борется с войной, агитируя в помощь той или другой стороны, считая, что победа – это мир, значит, надо добиваться победы. И каждая сторона добивается победы для себя. Мира хотят все, только какой ценой? И, извините, ежу понятно, что мир на самом деле возможен только в случае прекращения войны со стороны агрессора. В его власти убрать войска. Все очень просто.
Свою позицию можно обозначить, просто не поддакивая, когда человек «несет пургу». Ввязываться в дискуссию противопоказано и явно не конструктивно. Первое после этого – противодействие войне на своем личном уровне. Это значит: у меня не должно быть войны с другими людьми на почве отношения к войне, я должен стараться, чтобы между нами было понимание в том, в чем у нас может быть понимание, чтобы у нас были добрые отношения там, где у нас могут быть добрые отношения, чтобы между нами была любовь там, где она может быть. Если она не может быть во всем, пусть она будет хотя бы в чем-то, в чем возможно. И потихонечку отвоевывать территорию любви у войны и у сатаны, который ее разжигает, и у тех подстрекателей, которые себя позиционируют как противники агрессии и прочего и ищут врагов. Это единственное, что можно посоветовать людям для того, чтобы их отношения в семьях и с друзьями не рушились окончательно.
Следите за своей душой!
– Многие скажут, что этого недостаточно, что хочется что-то делать, высказать, выплеснуть накопившееся в душе.
– Если в человеке кипит ненависть, это грех. Если в нем такой устойчивый осадок злопамятства, который обуславливает неприязненное отношение к людям, исповедующим другие взгляды, то он может быть хоть трижды прав в своей позиции относительно происходящего, но если он позволяет, чтобы в нем ненависть бурлила и кипела, то позиция его безнравственна.
Грех – это не поступок, грех – это состояние, и если человек позволяет греху в себе жить и доминировать, то остальное все неважно. Он может стоять «за правду», но если он позволяет, чтобы в его душе зло обуславливало отношение к людям в зависимости от того, кто какой точки зрения придерживается, то он неправ, потому что нет в нем правды Божьей.
Это известно еще по ковид-временам. Когда встречались в магазине масочник и безмасочник. Масочник с ненавистью смотрит на безмасочника, который рискует всех заразить. А безмасочник с презрением смотрит на масочника, мол, трусливый, малодушный и так далее. Они друг друга совсем не знают, но люди всегда найдут, на какой почве им разделиться и противопоставляться друг другу, враждовать друг против друга, питать неприязнь, дружить против кого-нибудь. Есть люди, которые этой неприязнью живут – не только к каким-либо событиям или к персонам, которых считает виновными в сложившейся ситуации, а и к остальным людям. Я уж не говорю о том, что он принимает это свое неприязненное состояние и не считает его греховным, он в этом не кается. Он может сказать об этом на исповеди, но он не сожалеет об этом, не борется с этим к себе. За все это время мне такое встречалось пару раз.
В остальных случаях, если в человеке были какие-то такие переживания недолжные, то он в себе это осуждал. Это совсем другое дело, понимаете, человек может заблуждаться относительно каких-то событий, процессов политических, но он не должен заблуждаться о качестве того, что происходит в нем внутри, и если он непроизвольно переживает какую-то неприязнь, то у него есть выбор, как относиться к этой неприязни – как к должному или как к порочному. И вот, в зависимости от того, как он к этому относится, он является либо христианином, либо нет. Так он может хоть лоб себе расшибить о кафель, но он внутренне отрекается от Христа, если позволяет в себе жить вот этой неприязни. И, повторяю, единственное место, где мы можем дать бой сатане в его деле разжигания войны, – это наше сердце, с Божьей помощью можем повоевать. Но только там.
Если человек не какой-то суперобщественный деятель или политик высшего уровня, то главное и, пожалуй, единственное, чем он может заняться, – это его собственная душа. Если где-то этот человек и может бороться против войны, это тут, вот на этом поле брани – в сердце человека. Вот тут он может выступать – и именно это поле он оставляет без внимания… Такой вот парадокс.
Даже если человек воюет на фронте. Не берусь сдавать советы, конечно, но и там он должен постараться хранить свое сердце от зла настолько, насколько это возможно. Почему считается нормальным милосердное обращение с пленными? Да, в бою люди друг друга убивают, но как только это уже не бой, как только человек обезврежен, обращение с ним должно быть принципиально другим, это исходит из изначально христианского отношения, что тоже формировалось далеко не сразу в истории, люди постепенно к этому пришли. Вот меня очень радуют те, кто вне зависимости от своих позиций, мнений, следят за своей душой и отвергают то, что в ней зарождается чуждого Христу, чуждого Евангелию. Вот это идет настоящая внутренняя борьба, борьба со злом, и вот если человек ведет эту борьбу со злом, то с таким же, как он сам, пусть даже противоположных взглядов, он будет в мире. Этот мир будет Христов. Потому что он ради Христа, не ради благополучия, не ради выживания, не ради психического своего здоровья, чтоб не свихнуться окончательно, потому что понятно, что зло разрушает. Нет, это само собой. Но тут главный мотив – не отвергнуть Христа своим безбожным настроением.
Понимаете, война, даст Бог, пройдет, и я надеюсь, что конец войны не совпадет с концом света. Очень хочется надеяться. А восстановить то, что разрушено… знаете, инфраструктуру проще восстановить, чем человеческие отношения. И даже можно начать снова общаться, но это будет уже другое. А вот когда люди, не соглашаясь друг с другом, все-таки стараются и продолжают друг друга любить, ищут возможности пребывать в мире, то они таким образом проводят вот эту свою любовь через такую переплавку, которая, когда можно будет выдохнуть, обретет новую жизнь. Тем более, что, когда все закончится и, даст Бог, подстрекатели войны получат свое и начнется процесс отмывки мозгов от промывки, надеюсь, что многое станет на свои места.
Но я не могу допустить, чтобы жгучее желание никого не огорчать поставило человека в положение, когда он лжет ради худого мира. Нет уж. Худой мир – это не мир. И я, если вижу, что что-то является безнравственным и вредным для души, не могу сказать, что все хорошо, все нормально, не могу не обратить на это внимание.
Продолжение читайте на следующей странице >>>
1/2 
