После визита Юры Соделя Илья пребывал в расстроенных чувствах. Талантливый программист, привыкший мыслить четкими категориями, чувствовал себя очень некомфортно в ситуации, в которую попал по своей неосторожности и неосмотрительности. Кроме того, его пугала предстоящая встреча с Энрике, на которой настаивал Юрий. Он понимал, что его позиция уязвима и испанец может выкинуть любой финт, тогда как ему ответить нечем. Дата встречи приближалась, и он беспокоился все сильнее и шел на нее, как на Голгофу.
Его визави Энрике, отлежавшись после нападения пару дней в таллиннской больнице, перебрался в снятую Юрой квартиру и начал готовиться к решающей стадии комбинации. Он позвонил Илье и убедился, что тот действительно готов продать копию кода программы за девяносто тысяч евро.
Встречу решили провести в Тарту. Юра выбрал популярное кафе в центре города, где всегда было много посетителей. Это, во‑первых, гарантировало безопасность программиста, а во‑вторых, позволяло оставаться незаметными двум парням, которых прислал в помощь отец и которые подстраховывали встречу.
Илья пришел к месту встречи на час раньше и в очередной раз позвонил Юре:
– У меня все поджилки трясутся. А вдруг что-то пойдет не так?
– Да не дрейф ты! – подбодрил его младший Содель. – Все будет так, как должно быть. Ничего он тебе не сделает в людном месте. К тому же ты будешь не один.
– Тебе легко говорить, – изнывал Илья.
– Пойди прогуляйся по городу, развейся, успокойся.
Энрике зашел в кафе в прекрасном настроении с кожаным чемоданчиком в руках. Илья уже ждал его, на столике стоял лэптоп.
– Привет! – бодро произнес Энрике и приветливо улыбнулся. – Я рад, что ты принял правильное решение. Давай закончим наше дело.
– Не уверен, что мое решение правильное… – негромко возразил Илья.
– Меня не интересует, как ты объяснишь Юрию нашу сделку. Я буду от всего отказываться – ничего у тебя не брал и денег тебе не давал.
– А можно спросить просто из любопытства: если он подаст в суд, как ты собираешься доказывать права собственности на программу?
– Если подаст, тогда и будем думать, – ушел от ответа Энрике. – Но для протокола хочу подчеркнуть: я не покупаю у тебя сам код, а покупаю его копию. И мне неважно, как ты в дальнейшем станешь его использовать.
– Но ведь это незаконно? – тихо спросил Илья. – У меня не будет осложнений?
– Я не вижу тут состава преступления, – уверенно сказал Энрике. – Я, конечно, не адвокат, но мне представляется, что это гражданский спор о правах на изобретение, если оно было запатентовано. Кстати, об изобретении. Ты код принес?
– Конечно. А ты деньги принес?
– А как иначе? Вот они.
Энрике достал из кожаного чемоданчика увесистый пакет и продемонстрировал его Илье.
– А как я проверю, что эти бумажки – не фальшивка, распечатанная на цветном принтере? – спросил Илья.
– А как я проверю, что получил действительно исходный код? – парировал Энрике.
Илья вставил флешку в лэптоп и приготовился скачать исходный код программы, над которой он бился почти год. Краем глаза он заметил, что напротив двое мужчин внимательно наблюдают за ними. «Наверное, это и есть моя страховка, о которой говорил Юра» – подумал он. Это придало ему немного уверенности.
– Давай сделаем так: ты положи деньги на стул, а я скачаю код и положу флешку на стол. Как только ты возьмешь код, я заберу деньги. И давай без обмана. В кафе есть мои люди, и если что-то пойдет не так, они тебя возьмут.
Илья нажал на кнопку скопировать, дождался завершения процесса и вытащил флешку.
– Скопировано, – сказал он. – Теперь посчитай деньги и положи их на стул.
Энрике достал пачку пятисотенных купюр, отсчитал сто восемьдесят банкнот, сложил их в целлофановый пакет и положил их на стул.
– Ну что, передаем? – спросил Илья.
– Да, просто положи флешку на стол, – ответил Энрике.
Илья положил флешку на стол и схватил деньги.
Энрике встал и вежливо произнес:
– Если ты меня кинул, считай, что твой таймер с обратным отсчетом уже включен и ждать тебе осталось недолго. Я говорю это к тому, что в этом случае ты обманул не столько меня, сколько очень серьезных людей, которые говорят по-русски и свои проблемы решают иначе. Они и есть мои заказчики, которые интересуются этим кодом. И заплатят они мне гораздо больше, чем получил ты. Так что сейчас у тебя последний шанс избежать неприятностей.
– Передавай привет своим заказчикам и скажи, что если бы они обратились ко мне напрямую, программа обошлась бы им дешевле, – спокойно ответил Илья.
Энрике согласно кивнул, вышел из кафе и направился в сторону автобусного вокзала. Он шел в приподнятом настроении и размышлял о том, что провел идеальную сделку: оплатил купленный у продавца товар его же деньгами. К этому моменту он шел почти полгода: раскрутка Ильи, знакомство с Лизой, заклад ожерелья, «нападение» в Таллинне… И теперь, наконец, триумфальный финал.
Купив билет на ближайший рейс до Таллинна, Энрике сел в автобус, позвонил Слону и отчитался об успешной операции.
Проводив Энрике взглядом, Илья выдохнул, достал деньги и пересчитал – ровно девяносто тысяч. Он позвонил Юре и радостным голосом отрапортовал:
– Все в порядке! Деньги у нас! Но, кажется, есть проблема. Он сказал, что купил код не для себя, а для какого-то серьезного русского человека.
– Разберемся! –заверил его Юра. – Спасибо тебе, ты – молодец. Возвращайся в Таллинн, езжай в контору моего отца и передай деньги ему. А я пока приму этого испанского деятеля.
Согласно разработанному Соделями плану, финальный этап операции «Испанец» выглядел так: Юра ждет Энрике в арендованной квартире, а двое помощников возвращаются из Тарту на машине, обогнав автобус, маскируются возле подъезда, в подходящий момент скручивают Энрике и забирают флешку.
Подъехав на такси к дому и поднявшись на свой этаж, Энрике заметил, что его тайная метка на двери сорвана. Кто-то входил в его квартиру! Немного поколебавшись, входить или нет, он решил не рисковать и бросился вниз. Из квартиры кто-то бросился за ним вдогонку и уже у входной двери схватил его за рукав. Он обернулся и увидел Юру. В этот момент двое других прижали Энрике к стене и вежливо попросили отдать флешку.
– Не заставляй нас применять силу, – сказал один из них.
– Хорошо, – ответил Энрике, полез во внутренний карман куртки якобы за флешкой, но вместо нее достал нож, щелкнул лезвием и ударил Юру в живот и руку. Тот осел на пол.
Один из мужчин двумя профессиональными ударами вырубил испанца, второй забрал флешку, и они ушли. Юра вызвал «скорую помощь» и полицию, которые приехали через несколько минут. Медики увезли в больницу Юру, а полицейские привели в чувство Энрике, надели на него наручники и сопроводили в отделение, не забыв прихватить нож с отпечатками Энрике.
Виктор Содель весь день нервничал и не находил себе места. Он занимался своими текущими делами, но при этом не переставал думать об операции и волноваться о сыне. Разработанный ими план казался простым и надежным, а два подобранных для подстраховки парней парня – смекалистыми и опытными, но все равно волнение не отпускало. Он слишком хорошо знал, что при разборках с людьми типа Энрике может случиться всякое.
Когда Илья привез деньги и рассказал о тартуской встрече, напряжение немного отпустило Виктора и он стал ждать сообщения о том, что все завершилось успешно. Однако был уже вечер, а Юра все не звонил. Долгожданный звонок раздался уже после десяти часов.
– Привет, папа, прости, что задержался со звонком, – услышал он слабый голос сына. – У нас все хорошо, почти все прошло по плану.
– Почти? И почему у тебя такой голос?
– Это от наркоза после операции.
– Какой операции?! Ты где?! Что случилось?!
– Да все в порядке, я уже в общей палате. Жив и почти здоров. Энрике меня ножом поцарапал малость.
– Господи! Да как такое произошло?
– Не волнуйся. Все вышло даже лучше, чем мы планировали.
– Да чем же лучше, если ты в больнице?!
– Если бы мы просто отобрали флешку, он бы бесследно исчез и остался безнаказанным. А так его копы замели вместе с окровавленным ножом. Так что теперь еще и срок получит.
– А ты точно в порядке?
– Точно-точно. Ничего серьезного не задето. Повезло. Так что поздравляю! Деньги получил?
– Да, они у меня. Я завтра сразу после суда приеду к тебе, и поговорим. А пока отдыхай и набирайся сил.
На следующий день Виктор перевел деньги Лизе. Она очень обрадовалась тому, что теперь сможет вернуть семейную реликвию. Правда, все-таки поинтересовалась, как удалось их заполучить. Содель сказал, что деньги им вернула полиция, которая нашла их у Энрике, так как Юра при помощи расписки доказал, что они принадлежат ему. Лиза была далека от правовой казуистики, потому поверила такому объяснению и больше вопросов не задавала.
Из практики присяжного адвоката
Лучше не материться
Мой клиент Олег Севостьянов находился под стражей, и его обвиняли в убийстве. А дело было так.
Севостьянов и его приятель С. жили в гостинице в одном номере. В один из вечеров они крепко выпили, поругались, С. оскорбил Севостьянова нецензурным выражением, тот пырнул собутыльника ножом и ушел играть в ближайшее казино, а вернувшись через два часа нашел его мертвым. Затем спустился в бар, выпил еще, прошел в холл гостиницы, сел на пол перед ресепшеном, обхватил голову руками и запричитал: «Я его убил…» После этого в пьяном угаре вызвал такси и попросил таксиста отвезти тело в больницу. Тот отказался и уехал. Администратор гостиницы пошла посмотреть, о чем говорит Олег, и обнаружила на полу тело со следами насильственной смерти. Рядом лежал окровавленный нож.
Все это было доказано следствием, подтверждено показаниями свидетелей, признано моим клиентом и споров не вызывало. Проблема была в том, как квалифицировать это деяние: как умышленно убийство, как спровоцированное убийство или как нанесение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть или как-то еще. Родственники потерпевшего настаивали на самом тяжком варианте обвинения, прокуратура склонялась к обвинению в убийстве, но позже переквалифицировало его в причинение тяжкого вреда, повлекшего смерть. А позиции защиты заключались в том, что потерпевший сам спровоцировал нападение: если бы он не использовал нецензурную брань и не упомянул при этом маму обвиняемого, возможно, трагедии можно было бы избежать. По утверждению моего клиента, он схватил нож и нанес удар в порыве внезапного душевного волнения и не представлял, что в результате потерпевший скончается. Кроме того, когда он выходил из номера, тот был еще живой.
Судебные процессы шли непросто. Суды первой и второй инстанций в выражении «ё* тв** мать» не усмотрели оскорбления, достаточного для нападения. По их мнению, в том обществе, в котором проживал обвиняемый на момент нападения, это выражение имеет такое же значение, как, например, словосочетание «оставь меня в покое», «иди ты лесом» и т. п. , а следовательно, ни о какой провокации в контексте уголовного права речь не идет. В судебном решении было указано, что обвинение в причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшему смерть, обосновано и предусматривает наказанием 8 лет тюремного заключения.
Я подал кассацию в Государственный суд, и он вынес решение, согласно которому при определении состава преступления в случае причинения тяжкого вреда здоровью необходимо принимать во внимание субъективное отношение обвиняемого к тому результату, который установлен диспозицией статьи. Иными словами, хотел или допускал обвиняемый смертельный исход. В данном случае, учитывая жизненный опыт обвиняемого, невозможно установить, что он хотел наступления именно этого результата, а следовательно, необходимо квалифицировать данное преступление как совершенное по не-
осторожности. Наказание за подобное преступление по неосторожности значительно мягче, чем за умышленное преступление.
Как бы горько и тяжело ни было родственникам потерпевшего, обвиняемого освободили из-под стражи и ограничились отбытым в СИЗО сроком.
