Питер был выбран в качестве места встречи неслучайно. Во-первых, это исключало возможную полицейскую слежку за Клейнером в Эстонии, во‑вторых, Клейнер, Слон и Кабан приезжали сюда из разных точек, и Питер был удобным компромиссом для всех, в‑третьих, Москва, например, была опасна в связи с тем, что в Москве жил Мейн и он случайно мог узнать об этой встрече. Вероятность этого, конечно, была практически нулевой, но Слон хотел исключить любую потенциальную опасность. А такая глубокая конспирация объяснялась тем, что Слон решил забрать себе все – и то, что принадлежало Космачёву, и то, что было инвестировано Мейном.
– Как менты могли отпустить Соделя? – недоумевал Слон.
– Так за что его брать? В пакете был стиральный порошок, – ответил Клейнер. – Мы не идиоты сыпать туда наркоту. У меня самого из-за Мейна проблемы с налоговым. Я не могу так рисковать, тем более с такой статьей, как наркота.
Кабан поддержал Клейнера:
– Менты проверили бы содержание пакетика и отпустили его. Мы же планировали взять его на испуг. А он рванул. Еще и эта девка с ним.
– Как и кто Петлю принял? – спросил Слон.
– Кто-то следил за ним. «Все это довольно странно», – сказал Клейнер. – Вам, местному, виднее, откуда там ФСБ взялось.
– Может, по делам Мейна? – предположил Слон. – У него много своих головняков и связей с местными ментами, ко мне он обратился не просто так. В любом случае надо быть крайне осторожными – залечь на дно. Максимум, что сейчас можно сделать, это встретиться с Соделем в Таллинне и предложить денег.
– Сделаем. А ты разберись, что за чекисты нас пасут, – сказал Кабан.
Несмотря на прежние ошибки и просчеты, на сегодняшний день на балансе фирмы, за которую бьются Содель и Космачев, оставались оборудование и патенты на пять миллионов. Аргументы Клейнера и его умелое затягивание времени в суде имели эффект, и дело до сих пор так и не решилось.
Слон хорошо понимал, что между ним и желанной пятимиллионной компанией стоят Космачев, Мейн и Содель. Мейн представлял наименьшую опасность, поскольку его представителя Клейнера он полностью контролировал. Космачев тоже не был особо интересен, так как находился сейчас в Красноярске, а его представитель Содель был рядом и мог одной своей подписью снять все преграды. Именно на нем и следовала сконцентрироваться.
На встрече было решено испытать судьбу в последний раз: либо склонить адвоката к компромиссу на условиях Слона, либо уговорить его за крупное вознаграждение отозвать иски.
В этой операции основная роль отводилась Клейнеру. Он должен был восстановить отношения с Соделем и предложить ему солидную долю, способную успокоить муки совести. В назначенный день Клейнер должен был заехать за подельниками в отель, затем вызвонить Виктора и уломать его. Кабан и освободившийся под залог Петля прождали Клейнера до вечера, но тот так и не приехал и на телефон не отвечал.
Петля позвонил Слону в Питер.
– Пассажир наш по ходу соскочил, – сказал он.
– Это который? – поинтересовался Слон.
– Наш Адвокат.
– Наш?! – не поверил своим ушам Слон.
– Именно. Второй-то на месте, если что, его можно брать.
– Без Клейнера к Соделю и близко не подходите! – скомандовал Слон. – Хватит нам питерского опыта.
Навести справки о состоянии дел Слону не составило большого труда. Выяснилось, что Клейнер взят под стражу за предоставление ложных данных в налоговый департамент и находится в Таллинском СИЗО, Мейн и все его бизнесы находятся в разработке и в Эстонии, и в России. Девка, о которой говорил Кабан, оказалась капитаном ФСБ, приставленным к Соделю для сбора информации, следовательно, про наркоту она тоже знает. Мейн недоступен, и его телефон выключен. Чуть позже выяснилось, что он сидит в изоляторе в Крестах и ждет предъявления обвинений за все свои грехи.
Слон понял, что пока все не уляжется, лучше переждать этот шторм подальше от родины, и вместе с семьей, Кабаном, Петлей и другими своими подручными уехал в Барселону и безбедно зажил в гостеприимной солнечной Испании. Сын Володя окончил местную школу для иностранцев и поступил в колледж, где через несколько лет и получил предложение от однокурсника Энрике поучаствовать в совместном бизнесе по продаже оргтехники.
Из практики присяжного адвоката
Квартирный вопрос
Ко мне обратилась женщина средних лет из Москвы. Ее мама жила в Таллинне и была пожилым человеком. Мама умерла, и после нее осталась квартира в столице. Через некоторое время женщина узнала, что квартира мамы перешла по наследству не ей, а некому человеку, которого она и знать не знала.
Выяснилось, что мама якобы подписала при свидетелях домашнее завещание, и так называемый наследник вступил в наследство. Он не просто получил чужое имущество, но и успел пере-оформить его на одну из своих фирм. Женщина обратилась в полицию, та возбудила уголовное дело. В результате проведенной почерковедческой экспертизы выяснилось, что завещание было подделано.
Однако через пару месяцев дело было прекращено, так как ни полиция, ни прокуратура вовремя не установила подозреваемого. Согласно фабуле дела, наследодатель лет пять-шесть назад действительно встречалась с кем-то, будучи уже не совсем в осознанном состоянии, ей кто-то и что-то давали почитать, к ней в гости приходили разные люди, и то лицо, на которое перешло право собственности, не вводил никого лично в заблуждение.
Через пять лет после событий полиция все же установила причастных лиц, но срок для проведения следственных действий истек. В таком положении дело пришло ко мне.
Поскольку состава преступления установлено не было, а новое производство было исключено за истечением сроков давности, прокуратура не имела права далее поддерживать обеспечительные меры и сняла арест с имущества. Было очевидно, что любое промедление приведет к отчуждению имущества и потере всех способов возврата квартиры. Денежная компенсация, как возмещение ущерба, была попросту невозможна, так как у тех, кто провернул эту аферу, не было никаких собственных средств.
Учитывая серьезность положения нам удалось наложить обеспечительные меры в ходе гражданского судопроизводства. Начался долгий процесс. Первая инстанция удовлетворила наш иск и вернула имущество истице. Вторая инстанция отменила решение и отправила дело на пересмотр, найдя ошибки в применении норм материального и процессуального права судом первой инстанции.
Дело было усложнено крайне сложной правовой конструкцией требования, вследствие чего рассмотрение дела по существу было не простым.
Ответчик парировал требование тем, что он является добросовестным приобретателем и не имеет отношения к мошенничеству.
Однако переоформление квартиры на аффилированное лицо и отсутствие реального денежного перевода при отчуждении квартиры на фирму указывали на недобросовестность приобретения.
В итоге, после конкретизации требования и отказа от излишних оснований истцами, суды приняли иск и рассмотрели по существу. Окружной суд поддержал решение и удовлетворил требование истца. Квартира была возвращена законной наследнице.
