Сделаю лирическое отступление. Для меня очень важное. Как и жители всех республик, вырвавшихся из тисков СССР, я много путешествовала по своей работе в середине 90-х. И как-то, когда авиакомпания SAS впервые захотела прикупить нашу неудачницу Estonian Air, нас, журналистов, вывезли в Копенгаген, чтобы ознакомить со стратегией покупателя.
Вечером, закончив ужин, мы в сопровождении SAS-овского начальства гуляли по Копенгагену. Я смотрела на Ратушу, утопающую в подсветке, когда один из вице-президентов авиакомпании спросил меня: «Ну, как тебе?» Конечно, я ответила: «Красиво». Мужчина засмеялся и заметил: «Ты найдешь точно такую архитектуру во многих странах Европы. Московский Кремль – вот что красиво. Потому что такого больше нет».
Я фыркнула про себя, мол, Москва – это так знакомо, известно и банально, а вот неоткрытая Европа... Но слова запали мне в душу. И знаете, вице-президент оказался прав. На миллион процентов. В очередной приезд в Москву, уже в середине 2000-х, я посмотрела на город другими глазами. И влюбилась. Окончательно и бесповоротно.
Итак, моя Москва многолика и многоязычна. Она где-то смешна, где-то неуютна, особенно в те замечательные времена года, когда грязь или растаяла, или замерзла, она поражает своей монументальностью и своей легкостью, она парадоксальна и абсолютно не соблюдает законы. По–моему, никакие.
8 утра. Я иду в продуктовый магазин. Передо мной на кассе двое парней покупают бутылку водки. Несмотря на закон, запрещающий продажу спиртных напитков с 10 вечера до 10 утра. Продают и ночью. Как говорит мой муж, своим.
А если я настучу в полицию? Полиция в курсе. Круг замыкается.
Полиция в курсе всего. В курсе наличия нелегальных мигрантов. Иногда проводит облавы. Видимо, когда с деньгами плохо. Залавливают несчастных таджиков, требуют с них денег, у тех денег, разумеется, нет, в итоге приезжает, скажем так, старший, тот, кто курирует мигрантов, и отстегивает ментам. Ни для кого данное действо секретом не является.
Насчет таджиков. Я живу в довольно старом районе Москвы. И по утрам, гуляя с собакой, я порой сомневаюсь насчет своего места жительства. Где я? В городе с названием Москвабад или Москвабэ.
Таджики выходят на работу. Они громко переговариваются друг с другом и по телефонам, они имеют тенденцию кучковаться и трудиться по несколько человек, и их всегда видно: в оранжевых жилетках, с метлами и лопатами, шлангами и прочими предметами, предназначенными для благоустройства вверенной им территории.
Мне кажется, что без таджиков Москва бы утонула в грязи. У русского человека – я в этом уверена – в крови живет желание мусорить.
Выпил пиво – выкинул бутылку на тротуар или газон, покурил – сигарета полетела в траву. Рядом может стоять мусорка. Это не важно. Объясняют просто: чтобы таджикам было что убирать. Слава таджикам!
В соседнем дворе работает дворником русский человек. Его показывают, словно диковинку. А человеку просто нравится убирать, что является исключением из правил. Он поработает с утра и весь день свободен. Самое любопытное, что он несколько лет судился с городскими властями за право работать дворником. Потому что таджикам платят очень мало, думаю, что 10 000 рублей, а своим по закону надо платить гораздо больше.
Но таджики однозначно спокойнее, чем жители, как принято говорить, «кавказских республик», которым дозволено в Москве все.
Представьте, что на Тверской днем какой-нибудь чистокровный русский начнет палить в честь бракосочетания своей сестры или друга. Палить в воздух из травматики. На радостях. Уголовное дело ему обеспечено. В лучшем случае отделается штрафом. А другим можно палить безнаказанно.
Оправдание потрясное – это обычай. На свадьбах палят в воздух.
Вторая история, произошедшая во дворе моей подружки, тоже переехавшей на ПМЖ в Москву ввиду замужества. Район Бутово. В песочнице играют дети. Четырехлетний мальчик из одной кавказской семьи обсыпал песком трехлетнюю девочку из другой кавказской семьи.
Мама девочки, как утверждает людская молва, подошла к маме мальчика и сказала что-то типа: почему вы не следите за своим сыном? В итоге папа мальчика прострелил шины джипа папы девочки. Понятно, что потерпевший в полицию не обращался, а дело улаживали две диаспоры. Можете представить подобное на Лийвалайа? Вопрос риторический.
