Меньше чем через год – парламентские выборы, так что популистских инициатив в ближайшие месяцы мы увидим еще немало. В чем можно быть уверенным, так это в том, что социал-демократы их не поддержат. Ставить над детьми эксперименты в угоду своим избирателям – недопустимо и бесчеловечно. Да и не нужно, ведь всё больше русскоязычных родителей и так отдают своих детей в эстоноязычные садики и школы. Да и интерес к группам и классам с языковым погружением постоянно растет.
Спрос на чисто русскоязычные детские садики и школы постепенно уменьшается. Так нужно ли искусственно ускорять этот процесс, при помощи силы переводя русскоязычные детские сады и школы на эстонский язык?
При этом я считаю необходимым создание дополнительных возможностей для изучения государственного языка и сближения эстонских и русскоговорящих ребят. И второе не менее, а может быть – даже более важно, чем первое. Овладеть языком в разы проще и быстрее, если регулярно общаться с его носителями. Да и уровень владения языком в этом случае намного глубже.
Именно поэтому социал-демократы поддерживают модель Единой школы, где учебный процесс велся бы на двух языках и где русскоязычные и эстоноязычные ребята учились бы вместе. Это обеспечит русскоговорящим ребятам свободное владение государственным языком и дальнейшую конкурентоспособность, а также, что очень важно для будущей карьеры, контактную сеть среди эстонцев. Если всё останется как есть – эстонские дети в эстонских школах, а русскоязычные дети в русских школах – сегрегация не исчезнет, и русскоязычные в большинстве своем так и будут оставаться в нашей общей стране на вторых и третьих ролях, как это происходит последние 30 лет. Исключения есть, но они лишь подтверждают правило.
Кстати, заключенный осенью центристами и социал-демократами в Таллинне коалиционный договор предусматривает открытие первой муниципальной пилотной Единой школы. Можно только порадоваться, что у нас с партнерами по коалиции единодушие по этому вопросу.
Что же касается детских садов, то сам я ходил в эстонский садик, поскольку в русском поблизости от дома не оказалось свободных мест. Поначалу, наверное, было непросто. Но позднее я понял, насколько мне повезло – уже к шести годам я свободно говорил по-эстонски. Честно говоря, не знаю, как сложилась бы моя дальнейшая жизнь, если бы получилось иначе.
