Сижу в кафе, перекусываю, и тут ко мне подходит улыбающаяся эффектная блондинка: «Ольга, привет! Не узнаёшь?» Медленно, с трудом начинаю узнавать сокурсницу. «Светка! Неужели ты?» Я-то помню невзрачную толстушку, а тут такая дама – счастливая, ухоженная, глаза сияют. Тут же начинаю гадать – влюбилась? Выиграла в лотерею? Снова вышла замуж? «Все мимо, – отвечает Светлана. – Я, можно сказать, вернулась с того света и теперь наслаждаюсь жизнью по полной».
Интрига повисает в воздухе, и Света начинает рассказ. Я слушаю с открытым ртом, смеюсь и плачу, вместе с ней проживая ту жизнь.
Среди ясного неба
«Как-то достаю из почтового ящика приглашение бесплатно пройти маммографию, а затем томограф, – рассказывает женщина. – Сходила и забыла. А через некоторое время звонок, как гром среди ясного неба: «У вас саркома, это рак груди, предпоследняя стадия, есть метастазы». Дальше какие-то слова участия, но я их уже не понимаю. В глазах темно, сердце рвётся, в коленях слабость, руки дрожат, и первые мысли: вот и всё, конец – неужели так просто и быстро? Мне ведь чуть за сорок! А дети? У меня двое мальчишек, школу ещё не закончили, что будет с ними? Муж… Наверняка уйдёт, не выдержит страданий умирающей жены, да и чёрт с ним! А имущество – что с ним-то делать, завещание, наверно, надо? И совсем дурацкая мысль – кто будет гулять с собакой? Меня именно она слегка отрезвила и заставила взять себя в руки».
Буду молчать
Таких, как я, много, на операцию очередь, назначили через месяц. Через две недели Рождество, затем Новый Год – я решила молчать, чтобы никому не портить праздники. На лице весёлая маска, а в душе – безысходность и чернота. Перелопатила весь интернет. Полно медицинской информации, но нет ответов на бесчисленные вопросы. Как жить дальше, как сохранить семью и работу? Понимаю, что нужно с кем-то поделиться своей бедой, выплеснуть горе, может, совет услышать и… не могу. Как представлю жалостливые лица соседей; дежурные фразы друзей и подруг, перешептывания коллег; начальника, исподволь начавшего подыскивать мне замену, и понимаю, что буду молчать до упора, столько, сколько возможно.
На самом деле, сейчас я понимаю, что приняла неправильное решение, и никому не советую так делать, но по натуре я волк-одиночка, мне было так легче. После этого решения сразу пришло облегчение: пора действовать и бороться за жизнь.
Тапочки и зубная щетка
Мужу, конечно, пришлось сказать правду. За три дня до больницы рассказала ему все. Попросила считать себя свободным от брачных уз и присмотреть за детьми, пока я в больнице. Он обозвал меня дурой и отвёз в больницу.
Больницы я ненавижу с детства, но в этот раз была приятно удивлена Северо-Эстонской региональной больницей. Новые корпуса, свежий ремонт, огромные светлые палаты на четверых, в отделении целый кинозал, на первом этаже громадный вестибюль с фонтанами, зеленью и мягкими креслами для посетителей.
В кафе большой ассортимент, также есть множество магазинов – от продуктового до ортопедического, автоматы с хорошим кофе и прочие приятные мелочи. Выход из отделения свободный, не сидится в палате – можно пойти погулять.
В больницу я пришла лишь с зубной щёткой и тапочками, как сказал доктор, на месте получу остальное. Действительно, мне выдали всё: халат, ночнушку, прогулочный костюм, четыре полотенца.
Как инженера, меня особенно восхитила кровать. Она управляется с персонального пульта, не вставая с кровати можно регулировать абсолютно всё: высоту, положение тела. Еще она на колёсах – на этой кровати увезли на операцию, на ней же привезли назад в палату.
Кормят три раза в день плюс какой-то полдник на перекус. В специальном термоконтейнере приносят горячее – каждому персонально. Медсестры ласковые, нежные и заботливые, все запросто щебечут на двух языках.
Операция
В палате нас было четверо. Все с одним диагнозом, но у каждой своя судьба, свои проблемы. Пожилая эстонка, педагог на пенсии, здесь уже по второму кругу. Ведёт себя с достоинством и даже пытается править мой слабенький эстонский. Вторая женщина всё время на телефоне: сообщает всем о своём бедственном положении и требует сочувствия. Несмотря на то, что перед операцией есть запрещено, у нее толпа посетителей с витаминчиками. Третья девушка всё время нервно смеется и пытается развлечь нас анекдотами. Вот уж где я наговорилась и отвела душу, никаких психотерапевтов не надо!
Чуть позже пришёл доктор рассказать про операцию. «Грудь будем удалять полностью – мастэктомия. И все лимфоузлы с правой руки», – говорит. На мою просьбу оставить хоть что-то, ответил, что оставлять нечего. «Выбирайте, или жить с одной грудью, или лежать на кладбище с двумя».
Нашу медицину часто ругают, а у меня только положительные воспоминания. В ночь перед операцией дали хорошее снотворное – спала как сурок. С утра получила таблетку успокоительного. Страшно перед операцией не было. Проснулась в громадном зале, по-эстонски называется ärkamissaal, по-русски можно перевести как «зал, где просыпаются». Человек, наверное, сто, лежат рядами – все с разных отделений больницы. Именно тут пациентов выводят из наркоза и отправляют по отделениям.
На следующий день мне предложили записаться к психологу и социальному работнику. К психологу я не пошла. Также какое-то благотворительное шведское общество при больнице выдало мне грудь-протез. Ее специально подбирали по размеру. Мы всей палатой долго восхищались этим чудом, трогали, рассматривали и примеряли. Но со временем выяснилось, что носить протез невозможно – он слишком тяжел и натирает послеоперационные швы. Опытные медсёстры посоветовали набить в лифчик ваты – ничего лучше этого дедовского способа ещё не изобрели. Так оно и получилось.
Дома
Через три дня выписали. Дома, на удивление, чистота и порядок, горячий обед, дети вышколены отцом: младший безропотно выносит мусор, старший моет полы, уроки выучены, собака выгуляна. Моя единственная обязанность – проверять уроки у младшего. «Ну-ну, – подумала скептически, – посмотрим, надолго ли вас хватит».
Еще через три недели я вернулась на работу, и жизнь покатилась своим чередом. Пока не настало время делать химиотерапию.
Парик и прочие радости
Химиотерапию считают злом. Но в отношении меня это оказалось неправдой. Я ее воспринимала как токсикоз при беременности – да, пару дней тошнит, но доктор выписывает таблетки. Слабость тоже есть – можно пару дней полежать. Затем две-три недели нормальное рабочее состояние – я вполне успешно сочетала работу с «химией», хотя можно было взять больничный. А потом следующая капельница. И так шесть раз. Весь курс занимает примерно четыре месяца, это стандарт.
Кстати, мою подругу, с которой я познакомилась в больнице, вытащили с последней стадии рака. Ей пришлось пройти 24 сеанса, и ничего, выдержала, сейчас нормально живёт.
В Северо-Эстонской региональной больнице сеансы химиотерапии проводятся в большом зале. Мягкие удобные кресла, газеты, телевизор – пока лежишь под капельницей хочешь читай, хочешь болтай. Вся процедура занимает полтора-два часа. Дамы все красивые, в модных париках. Ни за что не догадаешься, что здесь сидят больные раком.
Про парик отдельный рассказ: верная слову скрыть от всех свой диагноз, парик я купила заранее, ещё до операции, максимально подобрав его под свою причёску. С ним сходила в парикмахерскую, попросив подстричь и покрасить меня «под парик». Поэтому, когда наступил тот самый момент, никто даже и не обратил внимания.
Но что пережила я! После первого же сеанса химиотерапии волосы полезли клочьями. «Брей!» – решительно сказала я мужу. С момента, как озвучили диагноз, я не проронила ни слезинки. Но сейчас… Как же я рыдала, рассматривая в зеркале свой бритый блестящий череп с оттопыренными ушами. Оказалось, что волосы морально терять тяжелее, чем грудь. Это лысый мужчина – мачо, а лысая женщина…
Муж прекратил мою истерику, предложив в знак солидарности побрить и себя тоже. Но я отказалась – хватит одного лысого в семье.
К парику у меня отношение двоякое. С одной стороны, всегда аккуратная голова, модная стрижка, не надо мыть волосы – вечером лысину тряпочкой протёр и баиньки. Коллеги восхищаются – как это я умудряюсь всегда хорошо выглядеть. Я отшучиваюсь.
На самом деле, в парике жарко, потно, к вечеру болит голова, а летом вообще невозможно. На жару соорудила себе бандану, чтобы не мучиться на огороде.
Случались и казусы. В Дни моря мы поехали кататься на маленьком кораблике в открытом море. Ветер был очень сильный и парик просто-напросто сдуло в море. На мои отчаянные вопли сбежался весь народ, включая экипаж. Вдоволь нахохотавшись, кораблик остановили, парик выловили – спасибо большое капитану и тому матросику, что нырял за ним.
А еще как-то зашла в гости старая знакомая, пришлось срочно натягивать парик. «Ой, у тебя седой волос, надо срочно выдернуть», – и дёрнула… вместе с париком.
Почти год, пока не отросли волосы, я проходила в парике. Кстати, свои волосы выросли точно такие, какие были прежде, правда, первое время кучерявились мелким бесом. Химию, что ли сделала? – спрашивали меня. Ага, химию, ничуть не кривя душой, отвечала я. Химиотерапию.
Пластика
Один раз я возилась на дачном огороде и заметила, что соседка как-то странно на меня смотрит. «У тебя сиська съехала на бок, и плешь торчит из банданы», – со зловредным смешком прошептал подошедший муж. Я устроила ему истерику, кричала, что может убираться к чёртовой матери и найти другую женщину. Нормальную.
«Ну что ты, – улыбнулся муж. – Где я ещё найду такого очаровательного лысого и одногрудого монстрика?»
Продолжение на следующей странице
1/2 
