«Клуб 80+» – почти официальное название группы стран, где средняя продолжительность жизни населения выше 80 лет. По данным ООН за 2019 год их 34. Эстония входит в следующую за ними пятёрку, занимая 39-е место. Перед ней на 38-м месте – Куба, и на 37-м – США. А, например, Литва – 74-я, Латвия – 78-я. Россия, вообще, 109-я – хотя её президент нынче объявил цель – к 2030 году войти в «Клуб 80+». Как у них выйдет – жизнь покажет, а для Эстонии такая задача вполне реальна в течение нескольких ближайших лет (у первых на всём постсоветском пространстве). И, что бы кто ни говорил о наших проблемах, но индекс продолжительности жизни – лучший показатель качества жизни в стране и состояния её медицины на самых опасных направлениях: кардиологии, онкологии и других столь же критичных для здоровья населения болезней.
Всем сменяющим друг друга в последние 30 лет властям Эстонии есть чем гордиться.
Может быть, как раз в быстрой их смене заложен секрет успеха, и называется он – реальная демократия. Но не зря сказано: наши недостатки есть продолжение наших достоинств.
Геронтология в действии
Никуда не денешься от цифр. А они по «возрасту дожития» впечатляют. В 2000 году у нас лиц старше 85 лет было 17 880. В 2019 году стало 34 173 (вдвое больше). Тех, кому от 70 до 84, было 119 230, стало 150 331. Стареем! Среди работающих в возрасте от 50 до 74 лет в 2000 году было 148 тыс. (25,3% от всех работников), стало в 2019 году 333 тыс. (34,7%). Такая структура населения и особенно его работающей части обусловила рост потребности во врачебной поддержке. Когда (по старому анекдоту) «каждый советский человек умирал здоровым», были актуальны слова из песни: «Если я заболею, / к врачам обращаться не стану». А сейчас чем старше население, тем чаще обращения к врачам. И сразу, не выдержав этого напора, рухнула первая линия медицинской помощи – система семейных врачей. Нормативы их нагрузки конца 1990-х годов за четверть века устарели. Первыми исчезли (декларированные вначале) визиты врачей на дом. Затем первую лечебную помощь стали оказывать по телефону не врачи, а сёстры. А теперь вообще семейные врачи настоятельно советуют общаться через интернет. Понять природу этой затянувшейся агонии не каждому дано.
С одной стороны, вроде бы, не хватает врачей: мой соавтор по одной из публикаций на эту тему, известный хирург-онколог сообщил, что многие семейные врачи – пенсионеры и вдруг они прекратят трудиться – мы вынуждены будем заняться самолечением по интернету. В то же время конкурс на медицинские специальности огромный. Казалось бы – подсократите приём на профессии, по которым выпускники не могут найти себе применение, и готовьте врачей. Говорят, нет смысла – они всё равно уедут. Но тогда и те, что учатся тоже не останутся. А может быть, надо одновременно увеличить приём студентов и оплату врачебного труда? По данным об отраслевой зарплате в Таллинне, например, оплата труда медиков до пандемии стояла на 5-м месте. А в июле передвинулась на четвёртое. Они нам обеспечили возможность жить, а на первом месте по зарплате всё равно банковский и страховой секторы (хотя, сгори они синим пламенем – никто бы не пожалел).
Близка к теме здоровья проблема работающих пожилых людей, возникающая в связи с оплатой «больничных листов». По закону Больничная касса компенсирует потерю зарплаты в связи с болезнью начиная с 9-го дня. Правда, законодатели недавно сделали широкий жест за чужой счёт, разрешив работодателям компенсировать работникам утрату дохода со 2-го дня (без социального налога). Но далеко не все предприятия в состоянии этим воспользоваться (особенно там, где пожилых работников много и они, естественно, болеют часто). Понятно, у Больничной кассы денег не хватает. Но ещё больше их не хватает работающим пенсионерам. Для многих потеря четверти месячной зарплаты трагична, и потому пожилые работники «болеют на ходу». Может быть, тем, кому за 70, всё-таки бюллетень по болезни оплачивать с первого дня? А возвращаясь к теме семейных врачей, надо обеспечить ответный звонок от медсестры не сумевшим дозвониться пациентам старше 65 лет. Технических проблем здесь нет.
Забота у них простая
Рано или поздно, но почти у всех одиноких пенсионеров (или даже у семейной пары пожилых людей) появляется одна и та же забота: им требуется постоянный уход. Соответствующие пансионаты возникают по всей Эстонии. Но более или менее пристойное содержание в них требует средств, для большинства наших пенсионеров совершенно недоступных (в размере от трёх до пяти средних пенсий). Проблема эта растёт и будет расти пропорционально росту продолжительности жизни в стране. Во многих странах «Клуба 80+» существуют способы финансовой поддержки ухода за пожилыми людьми. Для наших условий подошли бы те из них, что связаны с владением стариками недвижимостью (у нас более 90% всего жилого фонда представляет собой квартирную собственность, в подавляющем большинстве принадлежащую пожилой части населения). Но чтобы использовать такой ресурс, требуются соответствующие социальные службы.
Переформатировать надо бы и культурно-досуговую городскую среду. Достойна похвалы забота муниципалитетов о детских площадках, но в наших спальных районах жителей из круга «80+» не меньше, чем детей. А до ближайшей лавочки иногда идти и идти. Не говоря уже об отсутствии уголков со столиками, где можно было сыграть в шахматы, домино, а то и перекинуться в картишки.
Во времена «исторического материализма» Таллинн вызывал зависть на постсоветском пространстве своими кафе, где собирались пожилые дамы для общения. Старушки специально готовились – одевались соответственно.
Сегодня нет в центре города кафе, доступных по цене для получателей средней пенсии. Мне скажут: цены созревают на рынке. В общем, да. Но в самых рыночных странах существуют программы социально-ориентированного бизнеса (с использованием льгот по аренде и т. п. ). Создание общественных пространств, дружелюбных для пожилых людей, становится одним из приоритетов современной урбанистики. Движение за «Зелёный город» – прекрасно, но не превратились бы наши городские пространства в тоску зелёную. По крайней мере, для тех, кто плюсует годы к восьмому десятку. Возможностей общения у них всё меньше, и это проблема, растущая вместе с возрастом.
