Юрий – довольно занятой человек, и интервью с ним удалось записать не с первого раза и даже не со второго. Он руководит фирмой, которую основал вскоре после своего увольнения из концерна Eesti Energia, и товариществом в Кохтла-Ярве.
А три года назад он был также доверенным лицом профсоюза шахты «Эстония» и возглавлял Независимый профсоюз шахтеров и энергетиков. Однако на Дне шахтера, 27 августа 2017 года, произошел неприятный инцидент: Юрий потерял сознание, и его жизнь удалось спасти только благодаря находившейся там скорой. Экспертиза обнаружила у него пробе мочи кокаин и карфентанил. Было возбуждено делопроизводство.
Спустя три месяца концерн Eesti Energia уволил его в связи с утратой доверия. Полиция назначила штраф в размере 120 евро. Юрий подал в суд и обжаловал это решение, подчеркнув, что наркотики могли быть подсыпаны в один из напитков, которыми его постоянно в тот день угощали. А потом обжаловал и незаконное увольнение. И в обоих случаях суд встал на сторону Грибовского.
Влияние определенных сил
– Как вам удалось выиграть дело против Eesti Energia?
– Ну, наверное, я прав был. И судебная система нашего государства относительно независима.
– Относительно?
– Ну, абсолютно независимого вообще ничего нет. И мне многие говорили: куда ты против ветра? Мол, судебная власть тесно связана с другими органами власти. И мне кажется, что это было в своем роде и отчасти показательное дело.
– В этой ситуации что было переломным?
– То, что я выиграл в суде против полиции. Не оставив от обвинения в употреблении наркотиков камня на камне, я смог обжаловать и свое незаконное увольнение из Eesti Energia. Суды, правда, заняли два года. Но справедливость восторжествовала, правда установлена, и мне за незаконное увольнение уже выплатили компенсацию.
– Если вернуться в тот День шахтера в 2017-м, с которого все это началось, вы помните момент, когда наркотики попали в ваш организм?
– Я тот день практически не помню. Утро помню хорошо, когда поехал в Куремяэ на могилу к отцу – он тоже шахтер. А дальше – провал. Это случилось то ли возле дома, то ли уже на празднике: я почувствовал эйфорию, резко поднялось настроение. За месяц до этого я стал лидером Независимого профсоюза шахтеров и энергетиков. Это был резкий взлет, все меня поздравляли. Местное самоуправление тогда перед выборами впервые организовало митинг по случаю Дня шахтера, и есть фотографии, как я выступаю на сцене перед людьми на этом празднике. Конечно, ко мне подходили люди со словами: «Эй, друг, товарищ, брат, шахтер!» Предлагали выпить. И я мог пригубить напиток, в котором были и подсыпанные мне «доброжелателями» наркотики.
– Вас полиция долго допрашивала в связи с этим делом?
– Нет. Наоборот, у меня возникло впечатление, что никто особо мои показания и версии не хотел слушать. В ответ на мои попытки подать заявление на дополнительные анализы они четко и очень красиво сыграли в футбол. Так что если судебной властью я абсолютно доволен, то полиции у меня нет оснований доверять. Мне кажется, на некоторых чиновников и на организацию в целом у определенных сил есть очень большое влияние. Но это – исключительно мое мнение.
– У вас до этого же тоже были проблемы с полицией?
– Да, в 2000 году. Тогда убили моего отца, Геннадия Грибовского. Директора государственной шахты «Виру». И подозрения в убийстве были предъявлены мне – безо всяких на то оснований. Я три месяца провел в тюрьме, не смог даже на похороны сходить, попрощаться с отцом. И до сих пор, если в интернет зайти, то можно увидеть новости 20-летней давности, что Юрий Грибовский подозревался в убийстве Геннадия Грибовского. При этом он не был ни теневым дельцом, ни бизнесменом, ведущим какие-то темные дела и руководящим рискованными операциями.
– Как вам удалось снять с себя обвинение в убийстве своего отца?
– Легко. Потому что я этого не делал. И потому что судебная власть в нашем государстве имеет хоть какую-то независимость. Пытались представить это как бытовое убийство, но удалось отбиться. Потому что не было веских оснований и состава преступления. Убийцу так и не нашли. Но и тогда от обвинений удалось отбиться и сейчас удалось отбиться. Видимо, кому-то невыгодно, чтобы мой рост пошел в ненужном им направлении. Ну, это так, версии.
– У вас есть мысли, кому это может быть нужно?
– Нет-нет-нет. Были бы – мог бы бороться в открытую. Но во всех серьезных событиях зачастую переплетаются интересы многих людей. Кто-то может быть исполнителем, кто-то – идейным вдохновителем, кто-то просто молча закрывает на это все глаза… Ситуация на Дне шахтера стала выгодным поводом меня уволить без возможности оправдаться – потому что я им как бельмо на глазу. Как кость в горле. Потому что я пытался сделать больше, чем наши на тот момент Ида-Вирумааские профсоюзные лидеры. И я вот смотрю на столичный профсоюз и на наш: в Таллинне еще что-то пытаются делать. Здесь же – болотце! Конечно, не у всех и не полностью, но к тому идет.
Думайте, думайте!
– Судиться с полицией и концерном Eesti Energia было дорого?
– Не так, как многие думают. По работе – ведь я на тот момент уже знал, как отстаивать права шахтеров – я знал, кто из наших юристов в регионе это дело потянет. И обратился к нему. Мне это обошлось относительно недорого, в среднем в 500–600 евро за один судебный процесс.
– Когда вы решили судиться с полицией и большим концерном, вас друзья-знакомые пытались отговорить?
– Да. Абсолютно все мне говорили: «Куда ты идешь? Против кого? У тебя ничего не получится! Cейчас они подтянут тяжелую артиллерию, и ты проиграешь». Но я решил дойти до конца. Я понимаю, что в нашем государстве работнику сложно воевать с работодателями. И особенно сложно воевать с государственными инстанциями.
– А вы бы хотели восстановиться в качестве лидера профсоюза?
– Хотел бы. Но это невозможно! Я не восстановлен на работе. Когда в прошлом году признали мое незаконное увольнение, меня тут же сократили. Тут же было выбрано другое доверенное лицо – причем на довольно длительный срок. И все было согласовано. Были сдвинуты даты. Все для того, чтобы не дать вернуться. Также было заведено уголовное дело по хищению средств. Человек, который метил на мое место, написал заявление, что я присвоил денежные средства профсоюза. Полгода членов профсоюза шахты «Эстония» мурыжили, таскали на допросы, все выясняли. Следователь эта бедная говорила, что она и сама видит, что все потрачено по закону, но надо тратить время и заниматься этим делом, вместо того чтобы заниматься нормальными делами, где действительно есть состав преступления. И я так понимаю, что давление было мощнейшим, чтобы против меня хоть что-то возбудили.
– Даже так?
– Да. И я понимаю, что работодатели хотят видеть в профсоюзах людей, которые будут сидеть на пятой точке ровно и не высовываться. Особенно в данной ситуации со сланцевой промышленностью. Людям приходится всячески договариваться, это понятно. А я сразу, как пришел, сказал, что буду до конца защищать права работников и спуску не дам. Ведь до этого при несчастных случаях практически всегда делали виновным работника, а не предприятие. И ничего ему не выплачивали. А я попытался эту практику сломать, сказал, что буду защищать работников до конца. Это была моя стезя! У меня на этой работе горели глаза. Это было мое призвание. Но, видимо, кому-то я очень сильно на этом месте мешал. Мне сразу сказали: «Ты это, не прыгай через голову». Да я особо и не прыгал, но пытался – дипломатично, но все же – как-то работников от работодателя защитить. На переговорах занимал принципиальную позицию. Вот и съели.
– Неужели то, что при несчастных случаях всю вину сваливают на работников, обычная практика?
– К сожалению, да. Причем шахты Eesti Energia – еще далеко не самый, как мне кажется, плохой вариант. Есть фирмы, где еще сложнее чего-то добиться. Люди погибают, а их посмертно делают виноватыми, и семье ничего не выплачивают. Мне кажется, права работников в Эстонии не очень хорошо защищены.
– Что бы вы могли посоветовать людям, которые тоже пострадали от несправедливости, от незаконного увольнения, от нарушений со стороны работодателя? Которым страшно идти против.
– Думать. Хорошо думать. Обращаться к юристам, общественности, журналистам. Взвешивать все. Продуманно бороться, а не кидаться очертя голову в противостояние с монстрами. Потому что в Эстонии с правами работников действительно все очень печально, и шансов выиграть процесс на самом деле немного.
Три выигранных дела Юрия Грибовского
Дело номер 1
Поздним вечером 21 июля отец Юрия, Геннадий, был найден возле гаражей у дома по адресу Таммсааре, 22. Согласно материалам обвинения, выстрелы раздались в тот момент, когда Грибовский-старший начал закрывать ворота гаража.
Четыре пулевых ранения стали смертельными для Геннадия Грибовского.
Стрелявший не тронул личные вещи убитого, в том числе – портфель, в котором находилось без малого миллион крон, и автомобиль.
Полиция арестовала сына убитого. В августе ему было предъявлено обвинение в убийстве собственного отца, а также в краже. Юрию Грибовскому могло грозить до 12 лет тюрьмы. Однако спустя три месяца заключения судья выпустил Юрия из тюрьмы под подписку о невыезде, следствию не удалось собрать убедительных доказательств его вины.
Дело номер 2
27 августа 2017 года в Кохтла-Нымме, на территории Эстонского шахтного музея, проходили торжества в честь Дня шахтера. Грибовский потерял там сознание, и его жизнь спасла находившаяся на месте бригада скорой помощи.
Во взятой в тот же день пробе мочи судебная экспертиза обнаружила кокаин и карфентанил. Обнаруженные в организме профсоюзного руководителя наркотические вещества дали полиции основание вынести обвинительное решение об употреблении наркотиков и наказать его штрафом в размере 120 евро.
Оспаривая в Вируском уездном суде назначенное полицией наказание, Грибовский утверждал, что сам не употреблял наркотиков. «У меня нет ни малейшего представления, как эти вещества попали в мой организм. Могу только предположить, что вдруг кто-то захотел зло подшутить надо мной и подсунул мне стакан, в который было подсыпано что-то такое».
Суд счел, что эта версия правдоподобна и не опровергается доказательствами, собранными в деле о проступке.
«Жизненно правдоподобно, что Юрию Грибовскому могли подать на празднике какой-то напиток, содержавший наркотическое вещество, ведь на Дне шахтера бывает много людей, приносящих с собой и употребляющих разные напитки», – написано в решении суда. Там же отмечено, что полиция не проанализировала в ходе производства все возможные версии, как наркотики могли попасть в организм Грибовского без его ведома.
Полиция обжаловала приговор суда, однако Госсуд не нашел оснований принять апелляцию в производство.
Дело номер 3
Не дождавшись окончания судебного процесса, 1 декабря руководство предприятия Enefit Kaevandused, входящего в концерн Eesti Energia, уволило Грибовского из-за утраты доверия.
Грибовский одержал победу над Eesti Energia в комиссии по трудовым спорам, которая признала его увольнение ничтожным. Компания Eesti Energia обжаловала это решение в суде.
11 ноября 2019 года Вируский уездный суд тоже признал увольнение незаконным и обязал предприятие Enefit Kaevandused выплатить Юрию Грибовскому 11 451,33 евро в виде недополученной зарплаты.
«Надеюсь, что предприятие проявит какое-то здравомыслие и не будет оспаривать это решение, – прокомментировал тогда ситуацию Юрий Грибовский порталу rus.err.ee. – По сути, они поломали мне карьеру и судьбу. В данной ситуации руководство предприятия могло бы проявить хоть какой-то жест примирения. Но если захотят судиться дальше, то мне уже все равно. Пусть хоть до Госсуда дойдут. Но считаю, что с их стороны было бы корректно и тактично эту тяжбу не продолжать».
Однако фирма Enefit Kaevandused подала апелляцию (26 марта Тартуский окружной суд ее отклонил), а затем – и кассацию. Но Государственный суд ее тоже не принял в производство.
Таким образом, 22 июня 2020 года вступило в силу судебное решение, по которому увольнение Грибовского было признано незаконным.
Статья целиком опубликована только в печатной версии газеты.
Подписку на газету можно оформить здесь.
