«Он пытается все контролировать, – говорит бабушка. – И, по мнению Кальвик, педофилы всячески отрицают то, что они ведут себя ненормально, а также пытаются воздействовать на свидетелей».
В итоге назначили экспертизу, на основании которой было внезапно решено, что Мария ведет себя не нормально по отношению к ребенку и его отцу, и суд принял решение отдать ребенка на проживание папе.
«Это было ужасно! Я ребенка три года выхаживала после того, что он с ним делал, и ни полиция, ни суды не смогли малыша защитить. Как мы уговаривали его туда пойти… – рассказывает со слезами на глазах Наталья. – Он до этого и слышать не хотел ничего о папе, а тут нужно уговорить его пойти к нему! Мы сказали ему, что это на чуть-чуть, что вечером мы его заберем. Если бы он знал, что это навсегда, он бы никогда туда не пошел…»
В тот же вечер ребенок позвонил около полуночи маме и сказал: «Мама, забери меня скорее отсюда!» Но когда Мария пришла в квартиру, где был бывший муж с ребенком, он ее даже не пустил на порог. Она вызвала полицию, чтобы все же увидеть сына и убедиться, что с ребенком все нормально.
«Когда прибыл патруль, он сказал, что офицер штаба. Те сразу сникли,
– описывает Наталья. – Он всегда так: наденет форму, начинает говорить по-эстонски и сразу же располагает к себе. В общем, ситуация ужасная. Ночь на дворе, ребенок не спит, хочет к маме, а он его не пускает… Мы внуку дали и телефон, и планшет, но отец сменил номер, и после этого давал ему сказать только по телефону два-три слова, и связь обрывалась».
Соцработник по месту жительства, по ее словам, встала в этой ситуации на сторону отца. Долгое время мать не видела своего ребенка. И только когда Мария написала напрямую старейшине, ей дали увидеть сына.
«Он был забитый, боялся слово лишнее сказать, все время оглядывался на отца, – описывает бабушка. – Худой, синяки под глазами, какой-то осунувшийся».
В итоге Мария и Наталья потратили огромные суммы денег на суды, чтобы защитить своего ребенка от отца, который, по словам малыша, делал с ним страшные вещи, а в итоге мальчика отдали отцу, и они теперь его могут лишь изредка видеть.
«Ладно, пусть полиция и прокуратура не увидели в его действиях состава преступления… – говорит Наталья. – Но ребенок теперь постоянно живет в этих условиях, он полностью во власти отца, он может делать с ним теперь все это безнаказанно. Он же полностью лишит его детства! А суды встали на его сторону, и все попытки защитить мальчика и спасти его психику потерпели поражение…»
Она говорит, что дочь продала машину, что они обе работают только на адвокатов, однако все суды – на стороне отца.
Без комментариев!
Александр отказался комментировать ситуацию, заявив лишь, что все, что говорят бывшие жена и теща, не соответствует действительности.
«Звоните в управу, там есть сотрудник службы защиты детей, там и прокомментируют все», – сказал он.
Если же почитать акт экспертизы, то выясняется, что мужчине даже думать противно о тех деяниях, которые ему приписывают бывшая жена и теща, и он считает, что они специально все это выдумывают, чтобы не давать ему общаться с сыном. Также он полагает, что нахождение ребенка в таких условиях, где на него постоянно оказывается психологическое давление, где его унижают, настраивают против отца и заставляют говорить всякие мерзости, просто опасно для психики малыша.
В управе по месту жительства семьи сказали, что есть решение суда. И если родители не могут договориться о порядке общения с ребенком, они могут обратиться к специалисту по защите детей, который поможет найти решение в интересах ребенка.
Тем не менее, после звонка «МК-Эстонии» отцу ребенка и запроса в управу ситуация улучшилась, и отец разрешил маленькому Саше провести с мамой и бабушкой почти целую неделю.
«Да, сейчас он нам дает видеть ребенка, но как долго это все продлится – неизвестно, – констатирует бабушка. – Ребенок теперь все время, когда приходит к нам, говорит: «Я не хочу с ним жить! Папа говорит, что закон такой, что я должен с ним жить. Но когда-нибудь будет другой закон?».
Она добавляет, что ребенок явно хочет жить с мамой, каждый раз не хочет уходить, каждое утро, когда они расстаются, потому что надо вести его в садик, плачет. Но желание ребенка не учитывает пока что никто – ни суд, ни соц-отдел.
2/2 
