Известные родители вспоминают забавные случаи, связанные с их детьми
В школе я училась неплохо – была из тех, кто делает все уроки. Но иногда, как назло: задач по математике – куча, как из учебника для космонавтов, читать – три главы какого-то классика, плюс еще сочинение на тему «Любимый уголок природы», хотя любимого – нет, и не до природы.
В такие моменты я прибегала к проверенному методу: «Мама, спаси!» Особенно с сочинениями. Маме это нравилось – в ней просыпался внутренний Пушкин. Писала она вдохновенно, с душой. Я сдавала ее творения как свои и зарабатывала пятерки с такими формулировками, как «зрелая мысль», «написано интересно».
В общем, мы были отличной командой: я – исполнитель, мама – автор. Вернее – наоборот.
Но что странно: позже мой брат тоже решил воспользоваться «маминым сервисом сочинений». Все по инструкции: дал тему, мило попросил, исчез по своим делам. Мама написала, как всегда – старательно, с вдохновением. А брат получил… тройку.
Один раз – ладно. Второй – снова трояк. Третий – четверка с натяжкой. И что случилось? Мама вроде писать не разучилась. Загадка, не иначе… Наверное мальчикам на всякий случай не ставили отличные отметки.
* * *
Однажды брат, уже вполне себе взрослый – лет восьми или даже девяти – нашел близ ларька 500 крон. Судьба подкинула ему испытание. Дома его радость столкнулась с маминым суровым нравственным барьером.
В воздухе сразу повисла дилемма: с одной стороны, мама была стойкой сторонницей позиции «чужое – не наше», особенно если это деньги. С другой – 500 крон в те времена были совсем не мелочью и могли отлично поддержать семейный бюджет.
Мама открыла лирический воспитательный монолог. Что это – не подарок судьбы, а испытание, что кто-то горюет о потере, себе мы их взять не можем, а найти владельца – все равно что искать иголку в киоске с пивом.
Подумав немного, мама придумала коварно-воспитательный ход:
– Раз уж вернуть некому, потратим так, чтобы хоть душу очистить. Идем – угостим ребят во дворе.
Так началась великая операция «Конфетный коммунизм». Из пятисот крон – тридцать-сорок, может, и пятьдесят, были спущены на карамельки, ириски, шоколадки. Брат щедро раздавал сладости всем подряд, будучи уверенным, что деньги потрачены подчистую, дело сделано, карма очищена.
Правда всплыла только спустя годы, когда мы все уже закончили школы и вузы. И было весело узнать правду: оказалось, что мама, пока брат был занят раздачей «гуманитарной помощи», тихонько отложила оставшиеся деньги на семейный «не дай бог».
Воспитательный эффект был достигнут, конфеты во дворе еще долго вспоминали как «тот самый день счастья».
