Вот взять, к примеру, язык. Интересно, правда ли, что если в стране останется только язык и больше ничего не будет, то жизнь сказочной станет?
Вот ни лесов, ни фабрик, ни заводов, ни хозяйства сельского, ни молодых трудоспособных. Ничего не будет. Только язык. И пенсионеры, которым некуда деться. Ну это я хватила, конечно, но ведь сегодня уже очень многие крепко любят Эстонию издалека. Кто из Европы, кто и подальше.
Ненависть и отсутствие
Единственная объединяющая национальная идея сегодня – искренняя ненависть к русским. Благо, что ее легко всюду с собой возить.
Что еще значимого есть? В чем глубинная суть общества? В ненависти, оттоке трудоспособных и умных специалистов совершенно разных профессий. В отсутствии героев, истинных примеров. В отсутствии примеров в воспитании, в отсутствии вовлеченности в процесс воспитания…
Вот взять, к примеру, реформу в образовании. С ней ведь по касательной соприкоснулись если не все, то точно многие. Не только учителя познали всю прЭлесть и силу мысли авторов перевода образования на единый язык в стране, где почти половина населения говорит, прямо скажем, не на эстонском. Нынче, чтобы учителем работать, надо что? Известно, что – высшую категорию по языку предоставить всем надзирающим. При этом они, как и полагается страждущим, будут таскаться по школам-садам и проверять! Ибо мало изловчиться и сдать экзамен, надо еще время от времени подтверждать, что ты не верблюд.
Старые и новые категории
В этом контексте, конечно, понять можно логику проверяющих. Кто ж захочет работать, когда денежки можно стричь просто на пустом месте! Наверное, именно поэтому категории, на которые люди сдавали эстонский язык на заре, так сказать, очередной самостоятельности нашей страны, нынче можно аккуратно сложить в мусорный ящик.
Нет, там все было тоже серьезно, и туннистусы выдавали. В них разные красивые буквицы рисовали. А сейчас, стало быть, грош цена этим бумаженциям с категориями?
Вот скажите мне, граждане‑товарищи, это как так получается? Тогда, на заре‑то, тоже устроиться на работу в сфере обслуживания без категории невозможно было. И потянулись люди экзамен сдавать. Особенно дальновидные сдавали на высшую категорию, что обозначалась литерой Е. И правильно, надо сказать, делали.
Но я сейчас о тех, кто не стал тужиться и сдал как мог – на какую‑нибудь там D-категорию. И, что характерно, эти «старые» категории вполне себе признаваемы были. Учителя, что работали до недавнего времени в соответствии с образованием своим высшим и призванием, благополучно подтверждали свои старенькие категории и учили детей на законном, так сказать, основании. Нервишки, конечно, трещали, когда в школы приходила языковая инспекция, но… работали, учили, налоги платили.
Переносимся в наше время. Реформа, все дела, увольнения, слезы, растерянность, земля пошла из-под ног – никто не знает, куда.
А что не так‑то со старыми категориями? Язык эстонский, что так бережно сохраняется, настолько изменился? Или нынешние языковые (и не только) эксперты взяли и отменили эстонский 90‑х годов в угоду эстонскому 2020‑х?
Что не так с эстонским? Да все так!
Не в эстонском языке дело! А дело в некоторых носителях его, что давятся от своей злости. Лишившимся работы учителям удивляться некогда, им надо искать возможности жить дальше на фоне абсурда каждодневного.
Чего изволите-с?
Тут вон охранников, которые не знают, как сказать по-эстонски, где мороженое в торговом зале лежит, увольняют из «Максимы» (в конце сентября в Языковую инспекцию поступила жалоба, связанная с тем, что охранник магазина Maxima не смог объясниться с клиентом магазина на государственном языке. Клиент обратился к охраннику с просьбой показать отдел мороженого. На вопрос, заданный на эстонском языке, охранник ответил на русском. Maxima вскоре после этого сообщила, что охранная фирма приняла решение заменить охранника – прим.ред.).
Представляете! Вот ведь как хочется‑то некоторым себя барином почувствовать! Чтоб обслуживающий персонал повсюду, чтоб с порога – чего изволите, барыня, ща я метнусь и вам сам все принесу, и хрен с ней, с охраной.
Хочется быть господами! Да.
«Максима», конечно, голову пеплом посыпала, как сумела. Сумела, надо сказать, корявенько. Пришлось извиняться в обе стороны. Извинения приняли, но те, кто может себе позволить, ходить‑то туда будут через раз. В лучшем случае.
А с категориями все ж гештальт не закрылся. Сданный по-честному экзамен и полученные категории просто аннулировали, и все! Это ж надо с таким пренебрежением относиться к своему языку, к тем экзаменаторам, что принимали строго экзамен!
То есть с одной стороны мы так бережно сохраняем эстонский язык, а с другой – просто втаптываем в пыль труды преподавателей эстонского языка, экзаменаторов и, собственно, сам наш великий Eesti keel!
