До эстонцев понятие родины дошло в середине XIX века, в период национального пробуждения. Раньше не было даже термина эстонцы (хотя первая книга на якобы эстонском языке увидела свет еще в 1535 году) – население здешних мест просто называлось maarahvas (селяне, местные жители).
В период переломных событий начала ХХ века пределом мечтаний эстонцев казалась автономия в составе Российской империи, которой вскоре не стало, однако дальнейшее развитие событий оказалось совершенно непредсказуемым, обернувшись подписанием Тартуского мирного договора и признанием Россией независимости и самостоятельности эстонского государства.
Вкус своего государства, своей родины настолько понравился здешним жителям, что последовавшая затем полувековая оккупация не смогла устоять перед красочным и романтичным восстановлением Эстонской Республики.
Нравится это кому-то или нет, но незаметно Эстония становится родиной и для потомков переселенцев советского времени, что особенно заметно в молодежной среде, где в смешанных компаниях общение обычно идет на государственном языке. Примечательно это потому, что численность населения Эстонии растет в последнее время не за счет рождаемости, а за счет иммиграции, т. е. переселения сюда людей, не владеющих эстонским языком.
Из упомянутых в преамбуле Конституции ЭР реликвий (эстонская нация, язык и культура), которые государство обязано сохранить «на века», постоянной величиной может считаться только язык как гарант уникальности и взаимопонимания здешнего общества, тогда как происхождение и культура – всего лишь общие понятия, которые вполне поддаются уточнению и переосмыслению.
Преодолению недопонимания этого как раз и служит задуманная языковая реформа, тогда как определение своей этнической и культурной, да и политической идентичности – вообще-то личное дело каждого из нас.
Наше завтра
Не везде перемены идут так гладко, как у нас. В Грузии и Армении возобновились процессы, пережитые нами в 1990-х годах, но там и темперамент народа – совсем иной, чем в Северных странах.
В Украине продолжается сплочение народа и закалка национального характера украинцев под аккомпанемент кровопролитной войны с бывшим «владельцем» СССР – Россией.
В России же протекают совсем противоположные процессы: недальновидная, цепляющаяся за прошлое политика властей ведет к разобщению и деградации общества. Если Петр I прорубил в свое время окно в Европу, чтобы в душное пространство стал поступать свежий воздух извне, то теперь это окно, напротив, облегчает бегство из душного пространства.
До сих пор не прекращаются споры, виноват ли российский народ в том, что от его имени творится в Украине, несет ли он ответственность за это или нет… Только никому не приходит в голову, что многие россияне просто контужены распадом СССР, позволившим нынешней власти овладеть страной и навязать ее жителям свое понимание происходящего. Требовать от контуженных ответа на вопрос, кто в чем виноват и кто за что отвечает, – нелепо, тут надо не злорадствовать, а помочь россиянам выйти из этого состояния. Когда затянувшаяся контузия пройдет, они сами найдут достойный ответ на эти вопросы.
У нас тоже не все так уж безмятежно. После выборов Европарламента в ряде партий наметилась внутренняя перестройка. Недолговечность бранчливой EKRE была очевидна с самого начала, теперь они сами стараются подтвердить это.
Менее ожидаемым был провал Eesti 200, беззаботно уповавшей, наряду с реформистами, на неуязвимость результатов парламентских выборов.
Центристы поделились своими магнитами с Isamaa и соцдемами, а вот сколько притягательной силы у них осталось – неизвестно, ибо появились намеки на возможное их слияние с соцдемами.
Не исключено и объединение Eesti 200 с кем-то, хотя бы – с крепнущей Правой партией (Parempoolsed), так как в рядах Eesti 200 есть лишь одна яркая личность, Кристина Каллас, чего недостаточно для устойчивого развития небольшой партии.
Отдельной строкой идут ловкачи из Isamaa, главная цель которых – пристроиться где-нибудь, что вполне достижимо.
Еще не до конца ясно, удастся премьер-министру Кае Каллас получить высокий пост в новом составе Еврокомиссии или нет. Если удастся, то у нас будет новое правительство, а может, и коалиция, а если нет, то что-то все равно изменится.
Так обстоят дела в Эстонии, которая кому-то Родина, а кому-то – не очень. С чего и где для кого-то начинается родина – однозначно сказать невозможно, потому что у всех это происходит по-разному, но если потребность в ней возникает, то где-то она обязательно найдется.
